Архитектура середины xviii века. Земцов Михаил Григорьевич, русский архитектор: знаменитые работы Земцов, Михаил Григорьевич

Земцов Михаил Григорьевич
1688 – 1743

Замечательный русский архитектор, представитель раннего барокко, один из первых зодчих Петербурга. Родился в Москве в 1688 году (точная дата рождения неизвестна). Учился в художественной школе при типографии Оружейной палаты в Москве. С 1709 года работал в Петербурге, первоначально под руководством Д. Трезини. С 1720-х. гг. принимал участие в осуществлении планировки Летнего сада, в создании дворцово-паркового ансамбля в Петергофе. Звание архитектора получил в 1724 году. С 1737 один из руководителей Комиссии о Санкт - Петербургском строении. Совместно с И. К. Коробовым закончил работу по составлению русского архитектурного Кодекса (1741), начатую П. М. Еропкиным. С 1741 года руководил строительством при Полицеймейстерской канцелярии.

В конце 1742 года или в начале 1743 года М. Земцов разработал широкую программу реконструкции Царскосельского дворцового ансамбля, осуществление которой должно было превратить скромное Царское Село с небольшим дворцом Екатерины I в грандиозный ансамбль. Однако когда дело дошло до строительства, Елизавета изменила первоначальное решение и утвердила новый проект, автором которого был зодчий, ученик Земцова, Андрей Квасов.

Обязанностей у зодчего было так много, что послужило поводом для появления анекдотического рассказа о том, что после его смерти якобы пришлось назначить 13 человек, чтобы справиться с теми делами, которые выполнял он один. И за весь этот колоссальный труд, который он безропотно выполнял без малого 20 лет, М. Земцов продолжал получать все те же 550 рублей, назначенные ему в 1724 году. Если в первые годы оклада, может быть, и хватало (тогда зодчий был холост), то в 1730 -е годы, когда у него появилась семья, да еще приходилось «на свой кошт» строить каменный дом, доходов явно было мало. Трижды он обращался к императрице Анне Иоанновне, а затем к императрице Елизавете, прося наградить его «рангом». В августе 1742 года он подробно изложил на нескольких листах все свои заслуги за 32 года службы. Зодчий писал, что «исправлял архитектуре подлежащие дела сначала по Канцелярии от строений при Санкт - Петербургской фортификации, также святых церквей и при строениях домов вашего императорского величества Санкт-петербургского, Стрелинского и Ревельского, при том же убирание в садах люстгаусов, гротов, фонтанов, каскад и протчего». Далее он указывал: «Сверх оных моих трудов исправлял я по Главной полицмейстерской канцелярии, также по учрежденной Комиссии о Санкт-петербургском строении всякие разводы и размерымест, учреждение улиц и площадей, смотрение и строение обывательских домов и свидетельство и оценки их. Сочинение главных проектов рисунками и письмом зданиев публичных и партикулярных, обо всем, что к декорации города касалось, и проведено было от команд к всенародной пользе, в которых трудных делах обращался паче всех сверстников моих». Так писал зодчий о своей нелегкой трудовой жизни. Упоминает он и о своих учениках, многие из которых «в пользу государственную произведены в гезели, а Иван Бланк уже архитектор». И за все это он просит пожаловать его «рангом и патентом и для пропитания …прибавочным жалованием». Только через полгода появился указ о пожаловании ему чина подполковника «за долголетнюю его службу и радение пред протчими архитекторы».

Проект Аничкова дворца с большим нарядным регулярным садом Земцов выполнил летом 1741. К 15 августа был представлен перечень материалов, необходимых для производства строительных работ. Так как сам заняться их исполнением он не смог из-за длительного пребывания в Москве, то надзор за битьем свай и прокладкой рвов под фундаменты осуществляли «архитектурии гезели» и его ближайшие помощники С.Чевакинский, И.Сляднев и Г.Дмитриев. Работы двигались не слишком быстро. В 1742 и 1743 годах еще не была начата кладка фундамента и стен.

В дальнейшем, когда после смерти Земцова во главе создания ансамбля оказался Дмитриев, строительство дворца по-прежнему велось по чертежам Земцова. Выполненное в натуре здание отличалось от его проекта лишь тем, что сделали «против прожекту архитектора Земцова... выше палаты, для того, что велено употребить готовые окошечные переплеты, перевезенные из Курляндии». Кроме того, вместо предложенных им «финиментов» – сложной барочной композиции – оканчивавшей дворец, в дальнейшем, Ф.Б.Растрелли создал над боковыми ризалитами купола. Прообразом для них послужило завершение царскосельской дворцовой церкви, созданное С.И.Чевакинским. Вот почему на копии чертежа фасада Аничкова дворца, исполненной Г.Дмитриевым, который воспроизводил замысел М. Земцова, этого завершения нет. Оно появляется на рисунке М.Махаева, выполненном с натуры в 1750 году. Показанная на рисунке галерея перед дворцом также была построена по проекту Земцова.

Долгое время точная дата смерти Земцова не была известна, и все, писавшие о нем, ограничивались указанием, что это произошло осенью 1743 года. В одном из протоколов Канцелярии от строений удалось найти следующую запись: «...архитектурии гезели Иван Сляднев и Григорий Дмитриев поданным доношением объявили, команды де оной Канцелярии подполковник и архитектор Михайло Земцов прошедшего сентября 28 дня волею божею умре». Так устанавливается дата смерти М. Земцова – 28 сентября 1743 года.

ОБЪЕКТЫ ТВОРЧЕСТВА:

Церковь праведных Симеона Богоприимца и Анны Пророчицы (ул. Моховая 46)

Преображенский собор (перестроен)

Комната сказокКрасная гостиная

«Аничков дворец в истории Российского государства»

нрго

Зимний сад

Главный корпусСервизный корпус

«Аничков дворец на фото и в живописи»

http://anichkov.ru/Pictures/big78223611712268.jpghttp://anichkov.ru/Pictures/big4345281171281.jpg

В результате освоения материала данной главы обучающийся должен: знать

• основные тенденции русской архитектуры и градостроительства; творчество архитекторов;
• основные комплексы и памятники архитектуры середины XVIII в.; уметь
• различать архитектурную стилистику 1730-х и 1750-х гг.; владеть
• навыками самостоятельного стилистического анализа произведений архитектуры середины XVIII в.

Архитектура аннинского Петербурга. М. Г. Земцов

"Великий град Петров" – любимое детище великого императора – сильно изменился со времени Петра I. После смерти императрицы Екатерины город оказался заброшенным. Вместе со двором в Москву переехала знать, которая всегда жила в Петербурге по принуждению, а за ней и купечество. Захирело частное строительство, никто не занимался благоустройством, порядком города; новые большие сооружения не возводились, лишь завершалось начатое ранее. Так, Д. Трезини продолжает работы в Петропавловском соборе, который был освещен в 1733 г., и на Стрелке Васильевского острова (Гостиный двор и здание Двенадцати коллегий). Кипучая созидательная деятельность сменилась затишьем. Границы города хотя и не сузились, как принято писать, когда речь идет о Петербурге тех лет, но город перестал развиваться; его жизнь как некоего живого организма замерла.

Однако запустение длилось недолго. С начала 1730-х гг. внимание к Петербургу вновь возрастает в связи с близящимся возвращением в столицу новой императрицы, поэтому Сенат предписывает графу Миниху, тогдашнему петербургскому губернатору, "смотрение, чтобы домы не растаскивали". В 1734 г. подтверждается петровский указ о строительстве в Петербурге только из камня, а годом спустя издается указ о возвращении домовладельцам недостроенных домов на Васильевском острове. С переездом двора из Москвы в Петербург оживляется строительство. Императрице нужны апартаменты. Ф. Б. Растрелли срочно смыкает дома Апраксина, Рагузинского, Ягужинского, возводя Третий Зимний дворец, который будет достраиваться и при племяннице нынешней императрицы – Анне Леопольдовне, а затем перестраиваться и украшаться при Елизавете Петровне. С 1733 г. начинает возводиться Летний дворец – любимое создание императрицы Анны. Ремонтируются и старые дворцы (которые еще могут быть отремонтированы), чинятся старые плафоны, подновляется их живопись, возводятся новые триумфальные арки. Но от аннинского времени мало что останется в первозданном виде: в лучшем случае будет перестроено и изменено, в худшем – просто снесено.

В середине века в России, как и в петровское время, работали иностранные мастера – Иоганн Шумахер, Карло Джузеппе Трезини, Пьетро Антонио Трезини и др. В начале столетия иностранным архитекторам отводилась ведущая роль, но уже в 1720-е гг., т.е. еще при жизни Петра, все большее значение приобретает самостоятельное творчество их бывших учеников – М. Г. Земцова, И. К. Коробова, П. М. Еропкина, И. А. Мордвинова, Т. Н. Усова и др. В середине века взаимоотношения иностранных и отечественных мастеров постепенно уравниваются, становятся "паритетными", по выражению О. С. Евангуловой, причем это касается не только архитекторов, но и живописцев. Еропкин, Коробов и Мичурин прошли европейскую выучку. Теоретические взгляды русских зодчих изложены в трактате "Должность архитектурной экспедиции", написанном под руководством Петра Еропкина (остался в рукописи). Здесь были высказаны передовые мысли об общественном предназначении архитектуры, о необходимой свободе художника; утверждалась система государственного управления градостроительством, взаимодействия архитектора, контролирующего строительство, и заказчика. По сути, это был первый свод правил и норм ведения строительства в России, базирующийся на классических принципах трактатов Витрувия и европейских теоретиков эпохи Возрождения. Трактат-кодекс предусматривал основание архитектурной академии для подготовки строительных кадров.

В суровые 1730-е гг. именно три русских архитектора – М. Г. Земцов, И. К. Коробов, П. М. Еропкин сыграли главную роль в зодчестве послепетровского Петербурга.

Михаил Григорьевич Земцов (1688–1743) не получил европейского образования, не был пенсионером (и даже когда по приказу Петра ездил в Стокгольм, то с иной задачей – нанимать мастеров). И вообще сначала он учился на переводчика с итальянского, потом помогал Н. Микетти в отделке Екатеринентальского дворца в Ревеле, но быстро встал вровень с ведущими иностранными мастерами, с которыми много работал в Петергофе. С 1726 г. он уже "городовой архитектор" (ныне это должность главного архитектора города), а с 1733 г. – архитектор Александро-Невского монастыря и главный руководитель архитектурной школы, организованной еще Ж.-Б. Леблоном. Его первая самостоятельная работа в Петербурге – деревянная "Зала для славных торжествований" в Летнем саду. Затем Земцов строит Итальянский дворец на Фонтанке, на месте которого Дж. Кваренги позже возвел Екатерининский институт; незадолго до смерти начинает Аничков дворец, который завершая Ф. Б. Растрелли уже при Елизавете.

В церкви Св. Симеона и Анны на Хамовой (Моховой) улице (1729–1734) старый тин храма – традиционный восьмерик на четверике, одноапсидный с трапезной с запада, апсидами с востока и колокольней над входом – Земцов преобразовал в духе новой "регулярной" архитектуры. Он разделил трапезную пилонами на нефы, нашел необычную форму многогранного купола, применил над входами мотив балконов на парных колоннах, а главное – завершил колокольню высоким шпилем, который стал типичным элементом новой петербургской архитектуры. Особую легкость и изящество силуэту церкви придает последовательное применение ордера: римско-дорического в пилястрах стен церкви и первого этажа колокольни; ионического и коринфского – в ярусах колокольни и на барабане купола. В творчестве Земцов произошло сближение московских и петербургских тенденций, а если определять шире – соединение принципов новой школы (на европейской основе) с национальными старорусскими традициями. Именно эти традиции позволили ему в церкви Симеона и Анны, восходящей к типу Петропавловского собора Д. Трезини, уничтожить, как пишет Б. Р. Виппер, раздробленность трезиниевской композиции и создать органически слитный ансамбль. Благодаря древнерусским мотивам оказался богаче силуэт колокольни и увеличенного в размере и приближенного к ней купола, стали гармоничней пропорции.

Михаил Земцов проектировал и строил много, но среди работ архитектора лишь церковь Симеона и Анны дошла до наших дней, что, как уже отмечалось, характерно для аннинского времени. Деятельность Земцова была необычайно масштабной. И. Э. Грабарь писал, что после смерти зодчего его обязанности были распределены между 14 мастерами. В 1742 г. Земцов, ездивший в Москву подготавливать коронацию новой императрицы, вернулся совершенно больным и вскоре умер. Работы по коронации завершил его ученик Иоганн (Иван) Бланк, царскосельская Знаменская церковь которого имеет вполне земцовский почерк. Под руководством Земцова Бланком была возведена базиликальная, со шпилем по типу Петропавловского собора церковь Рождества Богородицы (1733–1737), на месте которой в XIX в. А. Н. Воронихин построил Казанский собор. Помимо этого Земцов занимался бесконечными достройками – Кунсткамеры после отъезда на родину Николо Микетти, "Гошпиталя" на Выборгской стороне, в "Сенацкой зале" Двенадцати коллегий. После отъезда Ивана Коробова в Москву для подготовки работ по коронации новой императрицы Земцов, по сути, руководил всеми делами Комиссии о Санкт-Петербургском строении, а затем сам был командирован в Москву для поновления к предстоящей коронации старых московских дворцов и праздничного оформления столицы.

Последние проекты Михаила Земцова в Петербурге открывают царствование Елизаветы Петровны. Несомненно, она предполагала сделать его придворным архитектором, заказав три важнейшие, фактических обетные, постройки, знаменовавшие ее вступление на престол. В первую очередь – церковь Преображенского полка, "лейб-компанцы" которого помогли Елизавете взойти на престол: о ней мы знаем только, что она должна была быть, по указанию императрицы, пятиглавой. Затем строительство дворца у Аничкова моста, на том месте, где Елизавета Петровна приняла окончательное решение сместить Иоанна Антоновича. Трехэтажный Аничков дворец с галереей пристани, прудом, садом, спроектированный Земцовым для императрицы, открывал новый масштаб городского строительства, стал эталоном для вельможных усадеб по Фонтанке. Уже в 1740-х гг. он принадлежит тайному супругу Елизаветы – А. Г. Разумовскому. Третье поручение касалось новой загородной резиденции: превращение скромной Саарской мызы

Екатерины I, где Елизавета бывала в детстве, в парадный дворцово-парковый ансамбль будущего Царского Села. Все три проекта были составлены Земцовым в 1741–1742 гг. и легли в основу осуществленных зданий, строительство которых вели уже другие зодчие, модифицировавшие и развившие его идеи: Спасо-Преображенский собор (Пьетро Антонио Трезини), Аничков дворец (Григорий Дмитриев, Ф. Б. Растрелли), Екатерининский дворец (Андрей Квасов, Савва Чевакинский, Ф. Б. Растрелли).

(1686 или 1688-1743)

О детстве и юности Михаила Григорьевича Земцова известно мало. Точные даты рождения и смерти, его происхождение остаются все еще невыясненными. Одни авторы считают, что он родился в 1686 году, другие называют 1688 год. Неизвестно, как протекали его детство и юность.

Первые достоверные сведения о Земцове относятся к 1709 году – времени, когда он обучался в Петербургской губернской канцелярии итальянскому языку. В 1710 году по указу Петра I «изученной итальянского языка ученик Михайла Земцов» был направлен в Аничков дворец в Канцелярию городовых дел, созданную в 1706 году. Канцелярия ведала работами по замене земляных укреплений крепости «Санкт-Питер-Бурх» каменными, а также строительством растущего возле нее города.

Непосредственный надзор за строительными работами осуществлял «подполковник от фортификации и архитект» Доменико Трезини. К нему и определили Михаила.

Земцову, несомненно, повезло, что его наставником оказался Трезини. Поставленный волею обстоятельств во главе бурной строительной деятельности на берегах Невы, он остро ощущал недостаток в хорошо обученных специалистах. Архитектор был заинтересован в их подготовке и стремился как можно скорее сделать каждого способного юношу надежным помощником. Земцов был одним из первых учеников Трезини.

В те времена обучение велось в ходе непосредственного участия будущего зодчего в практической работе учителя. Сначала ученику давали простые поручения, потом более сложные, постепенно приучая его к делу. Так учился и Михаил.

Незаурядные способности и большое трудолюбие способствовали тому, что Земцов очень рано сформировался как мастер. Поэтому не случайно, когда в конце 1718 года было приказано снова строить в Московском Кремле и Китай-городе только каменные здания, и притом «по улицам, а не во дворах, как в старину», для руководства застройкой, основанной на новых принципах, в начале 1719 года направили Земцова.

Земцов пробыл в Москве недолго – год. В начале 1720 года его уже отозвали в Петербург. Внезапный вызов Земцова в Петербург, очевидно, был связан со смертью трех видных архитекторов: Ж.Б.А. Леблона, Г. Маттарнови и Г.И. Устинова-отца. Наиболее ответственные постройки, и в частности, дворцовые комплексы Петергофа и Стрельны, теперь были переданы Н. Микетти.

Микетти оказался в весьма сложном положении. Он всего год прожил в России и плохо еще понимал русскую речь. Естественно, что ему хотелось иметь не только надежного помощника, но и переводчика. В Петербурге находилось много «архитектурии учеников», тем не менее выбор пал на Земцова. Так началась совместная работа Михаила с другим опытным архитектором, которая продолжалась около трех лет.

Сохранилась любопытная характеристика, данная Микетти молодому зодчему. «Я, нижеподписавшийся, – сообщал Микетти, – имел ексаменовать как в чертежах, так и в практике надлежаще именем Михаила Земцова, и я обрел его по убукновенна и достойна в практике архитектурской, и того ради позволяется ему ехать управлять работою… дому… которой строится в Ревели».

Только после такого лестного отзыва Земцова перевели из учеников в подмастерья, или, как тогда чаще их называли, в «архитектурии гезели». Теперь он стал получать по 180 рублей в год.

Строительный сезон 1721 года Земцов провел в Ревеле, но в январе 1722 года он уже прибыл в Петербург для получения инструкций у «генерального архитектура» – так в документах этого времени именовался Микетти – по вопросам «устройства фонтанов и беседок в саду, которые надлежит там в Ревеле сочинять».

Возвращался Земцов в Ревель в апреле 1722 года не один, а с Михаилом Огибаловым. Спутник его был учеником Микетти. Земцову предстояло не только использовать его как помощника, но и обучить «практике архитектурной науки». Так у Земцова появился свой первый ученик. Руководя на месте строительством Екатерининского дворца, Земцов должен был дорабатывать проект Микетти и, естественно, вносил в него что-то свое. Этим можно объяснить известную разнохарактерность в архитектурной обработке фасадов дворца и его интерьеров.

Много сил вложил архитектор в устройство регулярного парка перед дворцом. Хранящиеся в Центральном архиве древних актов чертежи, выполненные Земцовым, яркое тому свидетельство. В создании нарядного парка с клумбами сложного рисунка, беседками и фонтанами ему помогал Илья Сурмин – талантливый русский мастер садово-паркового искусства, с которым в дальнейшем Земцов не раз встретится на работах в Петергофе, Летнем саду и других объектах.

Строительство ревельского дворца было пробой сил молодого зодчего, который своим примером убедительно доказал, что можно стать «добрым архитектором» и без обучения за границей.

Затем Петр I отправил Земцова в Стокгольм с важными для строительства столицы заданиями. Сходство климатических условий на всем побережье Балтийского моря позволяло надеяться, что рецепт обмазки зданий, применявшейся шведами, будет пригоден и для петербургских построек. Указом Петра I Земцову предписывалось не только выяснить, «как у них держится подмаска у палат», но и «приговорить в нашу службу человек двух, также и иных мастеров, ежели есть искусные мастера, каких у нас нет, или есть да дороги, или не потребны, и протчих, в чем у нас есть нужда, нанять».

Земцов успешно справился с поручением. Он нанял восемь человек. Среди них были умевшие «всякие мельницы делать», садовник, каменотес, мастера по сооружению «шпицов», мостов, плотин, столяр и другие. Нашел он и опытных каменщиков, которые знали, «какой кирпич употреблять» и как «наружу подмазать крепко, что ни от морозу, ни от мокроты вредиться не будет».

Поездка в Стокгольм, так же как и длительное пребывание в Ревеле, позволили Земцову познакомиться с образцами готической архитектуры и работами мастеров северного барокко, значительно более сдержанного чем немецкое, итальянское и даже французское, на которых были воспитаны мастера-иностранцы, трудившиеся в Петербурге. Все это расширяло профессиональный кругозор Земцова и обогащало его новыми знаниями.

После возвращения Земцова на родину в судьбе его произошли существенные изменения. Микетти уехал в Италию, решив не продлевать срока пребывания в России. Он покинул Петербург, оставив незавершенными многие работы. Исполнение его многочисленных обязанностей поручили Земцову. Однако ни его оклад, ни звание, ни чин не изменились к лучшему. Он по-прежнему оставался «архитектурии гезелем» с окладом 180 рублей в год, в то время как Микетти за ту же работу получал 1500 рублей. Несмотря на эту несправедливость, сам факт передачи работ «генерального архитектура» Земцову, который не имел еще и звания архитектора, свидетельствует о фактическом признании его и царем и руководством Канцелярии от строений равным лучшим иностранным мастерам.

С этого времени Земцов возглавляет все работы, производившиеся в столичных и загородных царских резиденциях. Одной из таких работ в 1723 году было благоустройство летних садов Петра I, которые занимали территорию нынешних Летнего и Михайловского садов, Марсова поля, Инженерного замка и далее до Невского проспекта.

На долю русского зодчего, кроме завершения начатых до него работ выпала сложная задача претворить в жизнь грандиозные замыслы Петра l, зафиксированные на чертеже, выполненном царем после того, как он отверг проект Леблона.

Одновременно с работами в столичной летней резиденции Земцов руководил благоустройством парка в Петергофе. Не менее примечательны работы Земцова, связанные с оформлением Большого каскада. В мае 1724 года, не удовлетворенный выполненными в 1721 году в Англии масками по рисункам Леблона и Браунштейна, Петр I поручил Земцову создать проект нового скульптурного оформления пристенных фонтанов на фасадах Верхнего грота. «Маскароны с орнаментом», изображающие Нептуна и Вакха, исполненные Б.К. Растрелли по рисункам Земцова, были значительно крупнее и более соответствовали масштабам грандиозного сооружения. Земцов работал также над Марлинским каскадом, «нишельными» фонтанами вдоль Большого канала, скульптурные группы которых были созданы на сюжеты «эзоповских фабул», и многим другим.

Все работы 1723-1724 годов говорят о том, что Земцов фактически являлся главным архитектором царских резиденций. Теперь он был не исполнителем чужих проектов, вынужденным согласовывать с автором и заказчиком каждое нововведение, а уверенным в своих силах распорядителем строительства, осуществлявшим собственные замыслы и руководившим работой многих иноземных мастеров. Им предписывалось быть «безотлучно и делать со всяким поспешением, как покажет он, Земцов».

К этому времени в полную силу раскрылось мастерство Земцова-графика. После отъезда Микетти он считался лучшим исполнителем перспективных видов и чертежей. Петр I выбрал именно его для «срисовывания» Петергофа и Стрельны. Их виды Петр I хотел отгравировать по образцу хорошо ему известных альбомов с перспективами знаменитых французских и итальянских дворцов и парков.

В эти годы, несмотря на невероятную загруженность, Земцов много времени и сил отдавал подготовке отечественных специалистов. Он был не только кровно заинтересован в хорошо обученных помощниках, но и любил педагогическую деятельность. Система преподавания в команде Земцова строилась следующим образом. Сначала «малолетние» обучались арифметике, затем геометрии. После этого шло штудирование архитектурных ордеров по «трем книгам архитектуры» знаменитого итальянского архитектора и теоретика Виньолы. Около двух лет уходило на эти «штудии», и только после освоения архитектурной азбуки ученики переходили к следующему этапу – составлению чертежей, а затем к работе на строительстве. Слава о Земцове-учителе быстро росла, и в середине 1720-х годов он имел самую многочисленную архитектурную команду в Петербурге.

Несмотря на бесспорные свидетельства зрелости Земцова, он оставался все в том же звании «архитектурии гезеля», как и недавно прибывшие пенсионеры. Ничего не оставалось делать, как только самому заявить об этой несправедливости. 10 ноября 1724 года он удостаивается звания архитектора с окладом 550 рублей.

Не успел зодчий привыкнуть к своему новому званию, как произошло событие, оказавшее большое влияние на его дальнейшую судьбу: 28 января 1725 года скончался Петр I.

Первым зданием, выполненным в натуре по проекту Земцова-архитектора, была сооруженная в Летнем саду на берегу Невы Зала для славных торжествований. К строительству ее «собрано было всяких работных мастеров и художников многое число», а руководство находилось в руках светлейшего князя. Меншиков в таких делах был неутомим и умел заставлять работать.

На современников постройка произвела сильное впечатление. И действительно, «зала» удалась ее создателю. Сооружение было нарядным и величественно-торжественным. Среди подстриженной зелени Летнего сада и довольно простых фасадов других зданий постройка выделялась своим праздничным убранством. Почти весь ее внутренний объем занимал большой двухсветный зал, освещенный 52 окнами. В его отделке широко применялись живопись и шпалеры. Фасады этой части здания были наиболее богаты. В простенках между окнами помещались пилястры «большого ордера» с пышными коринфскими капителями. Изящные гирлянды соединяли их, образуя красивую волнообразную линию, которая проходила вокруг центральной части здания. По нижнему краю крыши шел парапет из балясин, прерываемый ритмично расставленными на пьедесталах вазами характерного для Земцова рисунка. С обеих сторон к залу примыкало по два небольших одноэтажных помещения. Вход находился в центре. Устроенный «прямо с улицы», он связывал внутреннее пространство «залы» с окружавшей постройку средой, благодаря чему «зала» становилась как бы частью значительно большего места проведения торжеств, расположенного под открытым небом. Это было типичной чертой многих барочных сооружений.

Помимо возведения «залы» Земцов в эти годы вел ранее начатые работы в Летнем саду, Стрельне и других местах. Особенно много забот требовал Петергоф, где продолжались сложные работы по отделке парадных интерьеров Большого дворца, Марли, возводились по его проектам служебные корпуса при Монплезире. Со всеми этими делами ему помогали справляться Т. Усов, П. Еропкин, а несколько позднее – И. Мордвинов. Участвовал Земцов и в перестройке Итальянского дворца, находившегося на левом берегу Фонтанки, недалеко от Аничкова моста.

Но не только дворцовыми постройками занимался зодчий. В начале 1726 года он должен был проектировать караульню у Аничкова моста «брусящетую галерею архитектурно и выкрасить ее краскою как надлежит». Много времени в 1726 и 1727 годах отдавал Земцов исполнения обмерных чертежей «здешних строений», составление которых предписывалось указами.

Работы 1731 года положили начало новому этапу в жизни города. Однако в это же время обычно дружески расположенный к Земцову Б.К. Растрелли пустил в ход все имевшиеся у него связи в придворных кругах, чтобы наиболее значительные заказы новой императрицы были отданы его сыну Франческо Бартоломео Растрелли. Хлопоты отца-скульптора увенчались успехом, и Растрелли-архитектору было поручено проектирование, а затем и строительство двух новых дворцов – Летнего и Зимнего. Успех обеих построек превзошел все ожидания. Недавно мало кому известный архитектор сразу приобрел славу и могучих покровителей Вскоре он получил и звание «обер-архитектора».

Стремительный взлет Растрелли-сына в начале 1730-х годов в значительной степени отодвинул Земцова на второй план. Более того, новый Летний дворец решили возвести на месте, занятом Залой для славных торжествований. Можно себе представить, как тяжело было Земцову.

Работы Земцова для двора императрицы Анны ограничились Петергофом. Здесь ему было поручено расширить Верхние палаты. Земцов быстро справился с этой задачей. Одновременно он завершал Марлинский каскад и продолжал сооружение Руинного каскада.

К числу новых авторских работ Земцова, осуществленных в начале 1730-х годов, относится каменная церковь Симеона и Анны, которая и поныне стоит на углу улиц Белинского и Моховой. Исключительную цельность постройке придает последовательное применение ордера. Стены церкви и первого этажа колокольни обработаны пилястрами римско-дорического ордера. Выше, на ярусах колокольни и на барабане купола, применены более легкие ионический и коринфский ордера. Несмотря на довольно существенные изменения, которым подверглось это сооружение, оно и сейчас отличается благородством архитектуры, живописным сочетанием объемов и хорошо найденным силуэтом.

В конце 1720-х и начале 1730-х годов Земцову пришлось взять на себя огромный объем очень сложных и ответственных работ, связанных с завершением затянувшегося строительства крупнейших построек, возводившихся по проектам разных зодчих. Не будет преувеличением сказать, что этот вид деятельности занимал в первой половине тридцатых годов большую часть времени архитектора. Еще в конце 1727 года к нему перешли объекты, над которыми трудился до дня отъезда на родину Г. Киавери. В их числе были весьма различные по назначению здания внушительных размеров: придворные конюшни, Исаакиевская церковь, первый в России музей – Кунсткамера, а также расположенный рядом с нею бывший дворец царицы Прасковьи Федоровны.

2 марта 1734 года умер Трезини, так и не успев полностью закончить ряд крупнейших своих сооружений здание правительственных учреждений – «Двенадцати коллегий» и «Гошпитали» на Выборгской стороне. Теперь эту почетную, но вместе с тем и сложную задачу предстояло решить и без того очень загруженному Земцову. Помимо обязанностей архитектора-практика, которые он выполнял в таком объеме, какой не каждый мог бы выдержать, он все эти годы систематически вел большую педагогическую работу и постоянно привлекался как эксперт.

В середине 1730-х годов в служебной биографии зодчего произошли существенные изменения. 4 июня 1735 года его назначили архитектором Главной полицеймейстерской канцелярии, роль которой в строительстве города резко возросла после реорганизации строительного дела в Петербурге в 1732 году. Главная полицеймейстерская канцелярия с этого времени превратилась в важнейшее учреждение, фактически руководившее всей массовой застройкой города.

20 августа 1739 года канцелярия приняла указ «О регулировании в Адмиралтейской части от Мойки по Фонтанную речку мест по рассмотренному во оной комиссии тем местам плану». Застройщики должны были возводить каменные дома «на погрев один, а кто пожелает, и в два апартамента и крыть черепицею». Служебные же постройки и флигель, обращенный к саду, разрешалось строить деревянными. Владельцам участков на Невской перспективе для возведения каменного дома давалось пять лет.

Один из участков «против Гостиного двора» записали за Земцовым и за наследниками его. Новый участок был значительно больше, чем на Первой Литейной набережной улице. Это позволяло возвести достаточно большой дом, в котором бы свободно могла разместиться семья Земцова очень увеличившаяся в 1730-е годы. Кроме жены Марии Ивановны, он имел двух дочерей – шестилетнюю Марию и трехлетнюю Александру, а в 1739 году у него родился первый сын, названный в честь отца Михайлой. Вероятно, именно ради своего наследника он начал строить новый каменный дом – дорогостоящее дело.

Летом 1741 года Земцовым был создан один из крупнейших его проектов – проект каменного Троицкого собора. Согласно проекту в центре большой новой полукруглой Троицкой площади намечалось возвести каменный храм, плану которого был придан вид равноконечного креста. Рядом с собором должна была находиться колокольня.

Проект собора является наиболее значительным из всего выявленного графического наследия архитектора. Он чрезвычайно интересен и в архитектурном отношении. В нем Земцов первым из русских архитекторов последовательно и успешно решал задачу создания того типа монументального городского храма, который получил широкое развитие значительно позднее, в период господства классицизма. В отличие от распространенных в Петербурге церквей бесстолпного и базиличного типов Троицкий собор должен был быть центрическим сооружением, что подсказывалось в данном случае соображениями градостроительного порядка – постройка намечалась в центре площади и должна была обозреваться со всех сторон. Композиция сооружения ясна и проста, хорошо найдены пропорции и силуэт. Обращает на себя внимание лаконичность архитектуры собора. К сожалению, этот замечательный проект остался на бумаге.

Одновременно с составлением проектов таких значительных сооружений, как Троицкий собор, Земцову приходилось заниматься неотложными текущими делами, например расквартированием персидского посольства.

25 ноября 1741 года произошел очередной дворцовый переворот, в результате которого на русский престол взошла дочь Петра I Елизавета. Обязанности придворного архитектора и исполнение важнейших своих заказов Елизавета доверила Земцову. Это почетное и весьма хлопотное назначение не освобождало зодчего от дел, «до Полиции касающихся». Более того, роль «Полиции» в строительстве столицы значительно возросла.

Одним из неотложных дел было подновление московских дворцов в связи с предстоящей коронацией Елизаветы, оформление которой поручили возглавить Земцову.

Архитектор не был новичком в устройстве эффектных зеленых перспектив и нарядных триумфальных сооружений, но на этот раз они ему особенно удались. Вероятно, сказалось приподнятое настроение их автора. Он не мог не радоваться политическим изменениям и, так же как большинство русских, надеялся, что Елизавета положит конец засилью иностранцев и их произволу. Вызванный этим прилив творческих сил сказался в работе. Не случайно его Красные ворота были признаны лучшим триумфальным сооружением среди созданных к коронации. Ясность композиционного замысла, которая была присуща и другим постройкам Земцова, здесь сочеталась с праздничной декоративностью убранства. При этом ворота оставались легким, гармоничным сооружением.

Кончились коронационные торжества, и можно было возвращаться в Петербург, где его ждали не только семья, пополнившаяся в 1741 году еще одним ребенком – сыном Александром, но и интересная работа – строительство дворца у Аничкова моста.

Оказалось, что проект Аничкова дворца с большим нарядным регулярным садом Земцов выполнил еще летом 1741 года. Однако работы двигались не слишком быстро. Уже после смерти Земцова, когда во главе создания ансамбля оказался Дмитриев, то строительство дворца по-прежнему велось по чертежам Земцова. Выполненное в натуре здание отличалось от его проекта лишь тем, что сделали «против прожекту архитектора Земцова… выше палаты, для того что велено употребить готовые окошечные переплеты, перевезенные из Курляндии».

В конце 1742 года или начале 1743 года Земцов разработал широкую программу реконструкции царскосельского дворцового ансамбля, осуществление которой должно было превратить скромное Царское Село с небольшим дворцом Екатерины I в грандиозный ансамбль.

Один заказ следовал за другим, дела «Полиции» постоянно требовали от Земцова решения разных сложных вопросов. Обучение учеников отнимало тоже много времени. Обязанностей у зодчего было так много, что это послужило поводом для появления анекдотического рассказа о том, что после его смерти якобы пришлось назначить тринадцать человек, чтобы справиться с теми делами, которые выполнял он один.

Судьба оказалась милостивой к сиротам зодчего. Вскоре Мария Ивановна вышла замуж за майора Мануфактур-коллегии Ивана Андреевича Баранова. Отчим не был безразличен к судьбе детей. Кроме того, 4 декабря 1747 года, когда вдова решила переехать в Москву, Елизавета распорядилась «купить на нас умершего архитектора Михаила Земцова у жены ево Марьи Ивановой дочери, двор, лежащий против Гостиного двора, со всем имеющимся на оном дворе каменным и деревянным строением за 6000 рублев».

Точные место и дата рождения Михаила Григорьевича Земцова не известны. Считается, что он родился в 1686 или 1688 году. Вероятно, начальное образование он получил в Москве в школе при Оружейной палате.

Первые достоверные сведения о Михаиле Земцове относятся к 1709 году, когда он учился в Петербургской губернской канцелярии итальянскому языку. В 1710 году по указу Петра I способный юноша был отправлен на службу в Канцелярию городовых дел. Канцелярия тогда руководила возведением каменной крепости "Санкт-Петербург" и строительством вокруг неё города. Возглавлял её Доменико Трезини , при этом архитекторе Михаил Земцов получил возможность многому научиться.

Незаурядные способности Михаила Земцова были замечены Доменико Трезини, который часто даже оставлял своего ученика для работы с другими обучаемыми. Именно Трезини рекомендовал Земцова для поездки в Москву, когда в 1718 году начались работы в Московском Кремле и Китай-Городе. Руководителем строительства был назначен Михаил Земцов.

В 1734 году умер Доменико Трезини. Земцову были переданы все его работы. В 1735 году он стал архитектором Петербургской полицмейстерской канцелярии, став таким образом фактически главным архитектором города. В 1741 году Земцов начал работу над своим главным проектом - каменным Троицким собором на Троицкой площади . Проект так и не был осуществлён. Одновременно с работой над проектом собора Земцов занимался и другими делами, например расквартировывал персидское посольство.

При Елизавете Петровне Земцов снова стал придворным архитектором. Ему было поручено провести реставрацию московских дворцов перед коронацией Елизаветы. По возвращению в Санкт-Петербург Михаилу Григорьевичу было поручено строительство Аничкова дворца . В то же время архитектор разработал план реконструкции дворца в Царском Селе.

Несмотря на огромную занятость, оплата труда Михаила Земцова долго не пересматривалась. К началу 1740-х годов он получал столько же, сколько и в 1724-м. Лишь незадолго до смерти архитектор получил чин подполковника.

Михаил Григорьевич Земцов умер 28 сентября 1743 года. Благодаря высочайшей работоспособности мастера, после его смерти ходили слухи, что его дела распределили между тринадцатью архитекторами, так этих дел оказалось много.

Михаил Земцов

«Для пользы всенародной» – так объяснял смысл своего подвижнического труда этот прославленный зодчий. XVIII век в истории нашего города богат присутствием русских и европейских архитекторов, но и в таком величественном ряду имя М.Г. Земцова выделяется поистине грандиозным размахом деятельности, сочетанием таланта художника и строителя с редким трудолюбием и высокими нравственными качествами. Перечень проектов и построек мастера настолько велик, что даже современники сомневались, способен ли одни человек делать всю эту работу, посильную серьезному коллективу. Земцов явился первым русским архитектором Петербурга, официально удостоенным этого звания. Слава его была прочной, зодчего уважали и цари, и рабочие, хотя жалованье тот получал гораздо более скромное, нежели иноземцы. Такое уж было время.

Москвич Земцов, получивший первоначальное образование в древней столице, появился на берегах Невы в 1709 году. Здесь юноша стал главным и необходимым помощником мало искушенного в художественных делах Трезини, включившись в строительство Петропавловской крепости, Александро-Невского монастыря, триумфальных ворот на Петровской площади и Невском проспекте, других знаменитых впоследствии объектов. Михаил приобретает опыт на многих стройках стремительно растущего города и одновременно сам учил своих соотечественников. Ему полностью доверяли и Д. Трезини, и Н. Микетти. С последним он возводил дворцы в Ревеле (Таллин) и Стрельне, а после кончины первого завершал госпиталь на Выборгской стороне. Точно так же, сменив умершего Н. Гербеля, первый русский архитектор достраивал здания Кунсткамеры, Двенадцати коллегий и Придворных конюшен. Будучи блестящим организатором, человеком пытливого творческого ума и благородства, Михаил Григорьевич пользовался особым расположением самого Петра I.

Время оказалось беспощадным ко многим его произведениям: почти все они были, если не уничтожены, то кардинально перестроены, неузнаваемо изменив облик. Однако следы творчества Земцова, умевшего делать все, от крупных градостроительных проектов до «малых форм», не исчезли. Если бы не его безвременный уход из жизни, архитектура города пошла бы другим путем: тот же классицизм, к которому тяготел зодчий, оставаясь при этом приверженцем и мастером барокко, мог появиться у нас на несколько десятилетий раньше.

Рис. В.Г. Исаченко Церковь Св. Симеона и Анны

Работая над планировкой и благоустройством Летнего сада, Земцов построил здесь, на невском берегу «Залу для славных торжествований» – яркий, но, увы, не сохранившийся образец барокко. Заметной страницей творческой биографии автора стала работа в качестве главного архитектора пригородных императорских резиденций. Вот лишь некоторые из проектов, которые осуществлялись под началом Михаила Григорьевича в Петергофе: работы в парках, оранжереи и фонтаны, Большой и Марлинский каскады, деревянные колоннады (на месте воронихинских). В Царском же Селе мастеру принадлежит общий замысел ансамблей и Эрмитаж (перестроен Растрелли), а также совершенно великолепный Большой дворец, возведенный одним из лучших его учеников, А.В. Квасовым (вскоре тоже перестроенный Растрелли). Школа Земцова – это не просто громкие слова.

Церковь Св. Симеона и Анны

После грандиозных пожаров 1736–1737 годов «де-факто» и вместе с П.М. Еропкиным сам М.Г. Земцов становится главным архитектором столицы, выступая уже не только как создатель отдельных домов, но и автор целых градостроительных узлов, занимаясь, например, определением застройки Невского проспекта, Миллионной и Морских улиц. Не станем забывать, что в основе целого ряда зданий, признанных теперь памятниками, лежат постройки Земцова. Назову несколько таких адресов: Невский пр., 17 и 18, Садовая ул., 13 и 14, Большая Морская ул., 28, 31, 47 и 53, Английская наб., 10 и 74, Исаакиевская пл., 9. Список далеко не полный – впрочем, великим достижением грядущих градостроительных преобразований, которые неизбежно потребуют реконструкции перечисленных объектов, можно будет считать хотя бы фрагментарное сохранение, музеефикацию этого внушительного пласта городской застройки. На месте одного из зданий РНБ некогда стоял земцовский Итальянский дворец (наб р. Фонтанки, 36), и до сих пор радует взор «Петровский» зал заседаний Сената в здании Двенадцати коллегий – еще одно детище первого русского архитектора. Горожанам и приезжим хорошо известен Аничков дворец на Невском, который с 1741 года проектировал и строил Земцов, а после его кончины завершали другие зодчие.

Состоя с 1737 года в руководстве Комиссии о Санкт-Петербургском строении, М.Г. Земцов работал над генпланом города, совместно с И.К. Коробовым завершил начатый П.М. Еропкиным первый русский архитектурно-строительный кодекс «Должность архитектурной экспедиции», занимался планировкой Казанской и Коломенской частей города, что имело большое значение для дальнейшего формирования этих и других районов. Он мыслил как истинный градостроитель.

Акварели В.Г. Исаченко Церковь Св. Симеона и Анны. 1975 г.

Особая глава творчества зодчего – храмовое строительство. Не всем из его планов, в силу разных причин, было суждено сбыться. Так в 1741 году Земцов выполнил проект каменного собора на Троицкой площади взамен деревянной церкви.

Реализовать его так и не удалось, на территории Казанского собора архитектор успел возвести стройную Казанскую церковь с колокольней, начал сооружение церкви Успения на Мокруше (Князь-Владимирский собор на пр. Добролюбова), Спасо-Преображенского собора, создал алтарную часть Сампсониевского. Его шедевр – очаровательная, проникнутая особым лиризмом церковь Симеония и Анны на улице Белинского (1731–1734 гг.). Строил он и здание Знаменской церкви в Царском Селе (с И.Я. Бланком, находится близ лицея).

Скромный и заботливый по отношению к семье, коллегам и ученикам, не щадивший себя, взваливая на свои плечи все новые обязанности, Земцов ушел из жизни, не успев завершить много из начатого и задуманного. Последние годы зодчий жил в собственном доме, на месте которого ныне возвышается здание Пассажа, а раньше на углу Шпалерной и нынешнего пр. Чернышевского, где до него, кстати, проживал Н. Микетти (ныне здесь стоит церковь Всех Скорбящих). Было бы справедливым установить на этих зданиях памятные доски с именем первого русского архитектора Петербурга.

Михаил Григорьевич Земцов погребен у стен Сампсониевского собора.